Воспоминания ветеранов-энергетиков
о Великой отечественной войне
В.А.Лукин "Война"
Через несколько дней нас погрузили снова на машины и повезли на железнодорожную станцию для отправки в тыл. Железная дорога через Сталинград не работала. Еще в 1942 г. для снабжения города была срочно проложена железная дорога по левому берегу Волги. Между прочим, для прокладки были использованы рельсы, снятые с участков Байкало-Амурской магистрали, которые были уложены еще до войны.
И вот нас повезли через Волгу. До сих пор помню эту страшную перевозку. Река застыла неровно. Нас бросало, как бревна, с одного борта автомашины на другой, с ухаба на ухаб. Боль была неимоверная. Люди кричали, матерились, но понимали, что надо все равно терпеть. Не помню, как нас погрузили в теплушки. Помню только, как состав, наконец, остановился. Ребята отодвинули дверь, и мы увидели, что прибыли в большой город Саратов.
Около трех суток мы жили в теплушках, топили печку, еду нам привозили. Ходячие раненые выбирались на разведку в город, приносили новости. На фронте ввели погоны, командиров стали называть офицерами. Однажды один из них прибежал в радостном настроении. Сообщил, что есть приказ Верховного Главнокомандующего о демобилизации из армии машинистов паровозов, учителей, научных работников. А он как раз был машинистом паровоза. Наконец, нас развезли по госпиталям.
Мой госпиталь размещался в школе. Из окна третьего этажа, где я лежал, были видны здания и мост через Волгу, который немцы так и не смогли разбомбить. Впервые нас вымыли, переодели во все чистое. Лежали мы на полу, на матрасах в большом зале по всему периметру. Только середина была свободная. Здесь можно было отправить не только письмо, но и телеграмму. Отсюда я и отправил первую в своей жизни телеграмму: "Чкалов, Мало-Ленинская, 67, Лукиной Матрене Гавриловне. Жив, здоров, лежу в госпитале и т. д." Медсестра, которая принимала у нас телеграммы, прочитала и рассмеялась. "Какой же ты здоровый, если лежишь в госпитале". Пришлось исправлять под общий смех.
Часто приходили к нам пионеры подшефной школы, той, где мы лежали, читали сводки Информбюро, устраивали концерты самодеятельности. Здесь я впервые услышал песню "Прощай, любимый город" Соловьева-Седого. Пели ребята с большим чувством и воодушевлением. Грустная и трогательная песня. После пережитого на фронте мы стали более эмоциональными.
На одной из перевязок врач обратил внимание на появившийся свищ с внутренней стороны голени. А ранение было с противоположной стороны. Она ввела туда зонд, а там стукнуло. Несколько минут терпения, и врач вытащила осколок от мины размером 2x1,5 см. "Это Вам на память" - и протянула его мне. Я и храню его до сих пор, чтобы показывать внукам.
В любой обстановке во время войны и на фронте, и в тылу, и в особенно госпитале люди, стосковавшиеся по родным краям, ходили и искали земляков. Приходит в палату кто-либо из соседей и спрашивает: "Курские есть?" Спрашивали и ярославских, и смоленских, и владимирских, и рязанских, и тамбовских, и всех других. Обнаруживался земляк. Завязывалась дружба. Появился и у меня земляк - из нашего училища, родом из г. Орска. Отец его работал директором Орского мясокомбината, а должность эта в войну по влиянию была не ниже генеральской. Парень был ранен в руку, ходил по всему госпиталю, знал все новости. Он и сообщил мне, что готовится эшелон для отправки раненых с длительным сроком лечения в Ташкент, в Среднюю Азию. Поезд идет через Оренбург. А поскольку у него задета кость, то лечиться ему несколько месяцев, и он послал домой телеграмму, чтобы ему выслали вызов-согласие на лечение в Орске. Разрешение уже пришло, и он поедет с этим эшелоном до Оренбурга, а там до Орска рукой подать. По его совету я в тот же день отправил домой матери телеграмму о необходимости вызова от какого-либо Чкаловского госпиталя для продолжения лечения.