Воспоминания ветеранов-энергетиков
о Великой отечественной войне
Д.К.Жеребко "Гвардейские минометы в бою"
Петр, вооружившись ключами и молотком, полез под машину, осмотрел и сказал мне: "Ехать не сможем, перебит карданный вал и соединительные тяги, как видишь, изуродованы колеса. Что будем делать?" Мысль пришла мгновенно и я сказал: "Петя, сделай, что можно, а я на всякий случай, подготовлю к взрыву, размещу тол, закреплю бикфордов шнур. Петр полез под машину, я подготовил взрывчатку, нагнулся к Петру, спросил: "Как дела?" Петр вылезая из-под машины, еще сидел, как мы услышали звук моторов мотоциклов и увидели, что сворачивают они к нам. Я схватил карабин (это было единственное стрелковое оружие, оставшееся у нас на двоих), сказал: "Бери шнур, будь готов взорвать". Сам выстрелил раз, другой и, видно, попал в сидящего в коляске, он повалился на спину, мотоциклисты развернулись и умчались. Придя в себя от такой неожиданности, Петр сказал: "При помощи передней ведущей могли бы потихоньку двигаться, если бы отсоединить концы перебитого карданного вала и как-нибудь закрепить соединительные тяги". Я пытался гайки свернуть, не мог, нужна хотя бы крепкая веревка, а снять колесо и поставить запасное сможем.
Немного подумав, я сказал: "Сделай, что можно, а я напишу записку". "Кому? О чем?" - спросил Петя. Вырвав из блокнота (дневника) лист, я написал: "Товарищ командир, товарищи гвардейцы! У реки Урух нас окружили и обстреляли немецкие танки. Снаряд попал в нашу машину, разбил ходовую часть и вывел из строя задний мост. Мотор и сама установка целы. Ночь решит все. Мы погибнем вместе с машиной, но врагу ее не отдадим. Мы сдержим клятву, данную у гвардейского знамени". Подписал и дал прочитать Петру и подписать, если согласен: Д. Жеребко, П. Красненков.
Петро прочитал, подписал и спросил: "А теперь, что?" Я, увидев недалеко большой камень, пошел к нему, разгреб землю, и положил под камень записку. И сказал Петру: "Может, кто увидит и возьмет. А теперь, Петя, если уехать не сможем, взорвем машину, а сами будем спасаться, как получится, тебя ведь ждут дома три дочери, два сына и жена Татьяна Владимировна, а меня ждут родители, братья, сестры, родственники и, как понимаешь, девушки, еще не успел определиться, какая из них будет моей судьбой".
Время неумолимо шло, а у нас, кроме смены баллона, ничего не получалось. Примерно в 300 м от нас двигались немецкие танки. Я схватил конец шнура, Петр полез в ящик за гранатой, но танки промчались, очевидно, не заметили нас. Овладевшие нами страх и решительность прошли, и я сказал: "Петя, давай как-нибудь отъедем дальше, там побольше кустарник. Петр, используя трос, что-то сделал и мы проехали к дальним кустам. Наступила ночь. Что делать? Вдруг услышали лай собаки. Я сказал Пете: "Пойду разведаю, где дорога, что за село, надо узнать, как мы сможем добраться до Озрека и может добуду что-нибудь для крепления, а ты держи, не выпуская из рук, шнур, и при опасности взрывай".
Отойдя от машины, направился в сторону услышанного лая собаки, у меня появилась тревожная мысль: "Вдруг Петя подумает, что я ушел спасать себя, а его оставил на погибель?" Но переборов эту, показавшуюся мне нелепой, мысль, я шел к видневшемуся впереди огоньку.