Воспоминания ветеранов-энергетиков
о Великой отечественной войне
Л.И.Зеленцовский "В боях за Крым и Кавказ"
В группе было около 20 человек, из них пара человек из моего отделения. Двигаться мы стали вдоль дороги, двумя группами: первая, основная, двигалась по правой стороне от дороги, вторая группа, состоявшая из 6 человек под моим командованием – по левой стороне, в пределах прямой видимости. Рации у нас не было, связь с основной группой – только голосовая или визуальная . Было оговорено, что сигналом к отходу будет подброшенная в воздух бескозырка.
Через какое-то время мы увидели на дороге несколько немецких мотоциклов с автоматчиками, за которыми, в отдалении, следовала одна или две автомашины с пехотой. Наша основная группа была обстреляна мотоциклистами. Над группой взлетела бескозырка сигнализируя приказ отступать, и, открыв ответный огонь, они начали отходить назад и вправо, удаляясь от дороги, по направлению к какому-то хутору, виднеющейся вдалеке группе строений. Мы видели как упали первые раненные или погибшие, их не подбирали, не было такой возможности. Моя подгруппа, шедшая слева от дороги, тоже стала отходить. Проскочившие вперед несколько мотоциклов обнаружили и нашу подгруппу, стали преследовать, мы тоже вступили в бой. К счастью, я вовремя вспомнил то, чему нас учили в училище, разделил нашу подгруппу на две части и мы стали отступать перекатом - первая тройка залегает и сдерживает автоматчиков, вторая - отступает, потом они меняются местами. У немцев было значительное преимущество в огневой мощи, но прицельная дальность стрельбы наших винтовок была значительно больше, чем их автоматов, что помогало нам держать их на расстоянии, Попытки мотоциклистов заехать к нам в тыл, или проскочить «мертвую зону» на большой скорости прекратились после того как мы подбили один мотоцикл. Таким способом мы добрались до передовой линии боевого охранения курсантского батальона. Последние десятки метров мы добирались под огневым прикрытием из окопов. Оказавшись в траншее, я понял, что мы избежали, чего-то страшного. О судьбе основной части разведгруппы (тех, кто двигался по правой стороне дороги, с Ашихминым) я узнал через несколько дней от кого-то из курсантов – по его словам, многие, включая лейтенанта Ашимхина, погибли в бою, а те кто уцелели, добрались до расположения батальона только на следующий день.
Сразу же после нашего возвращения завязался бой, следовавшая за мотоциклистами мотопехота противника попыталась сходу атаковать позиции передового охранения батальона. Я быстро занял свой окоп и начал стрелять по движущимся фигурам.
Бой продолжался недолго, поскольку вскоре начало смеркаться и противник прекратил нас атаковать. Я помню: наконец пропали все цели, я прекратил стрельбу. Это был первый наш настоящий бой. Немцы понесли потери, но были потери и у нас... Я хорошо помню одного из первых погибших в моем отделении, курсанта Эдика Амнуэля, весельчака и балагура родом из Одессы, всеобщего любимца. После окончания очередной перестрелки он не поднялся, остался лежать, опустив голову на бруствер Никаких увечий у него не было, только на лбу было пятнышко крови – мы и не сразу поняли что это не пятно, а входное пулевое отверстие.
Утро 1 ноября началось с артиллерийского обстрела. Сильный огонь минометов и пушек слился в единый грохот, часть наших окопов были разрушены огнем.
В этот день был первый налёт пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Пикирующие бомбардировки группами начали бомбить наши позиции. Самолёты заходили на бомбометание несколько раз и пикировали на окопы с включёнными сиренами. Первый налет просто вдавил нас в землю, но когда прямых попаданий не было, и при втором налете, мы стали вести огонь по пикировщикам. Один из самолетов задымился и повернул обратно, в тыл к немцам. Трудно сказать, было ли задымление результатом нашей стрельбы или следствием технической неисправности, но я хорошо помню нашу радость по этому поводу, у нас возникло ощущение что и воздушным атакам можно дать отпор, хотя, объективно, уход одного самолета большого значения не имел, остальные самолеты продолжали прилетать волнами и утюжить наши позиции.
Затем враг большими силами, с танками повел наступление на нашу оборону. Я насчитал танков штук шесть наступавших на позиции нашей роты. Первые атаки врага были отбиты, нас поддержала 76-ти мм батарея училища под командованием майора Малахова. Батарея располагалась позади наших позиций, ее орудия били по танкам прямой наводкой, танки стали отходить.
Двум танкам все же удалось дойти до наших окопов. Один из них поджег курсант нашего взвода, добросив до танка бутылку с горючей смесью, танк развернулся и на большой скорости ушел в сторону немецких позиций. Второй танк был подбит справа от наших позиций, в него были брошены сразу несколько связок гранат, и он остановился.
Атаки продолжались. Уже шёл бой и мы с трудом отражали очередную атаку, и тут в разрыв между нашим и соседним отделением , справа от моей позиции, вошла танкетка и открыла огонь из пулемета. Наступавшие залегли, очередная атака была отбита. В этот день мы отбили еще несколько атак и, несмотря на потери, удержали занятый рубеж. К концу дня противник сосредоточил танки и пехоту на окраине Бахчисарая.
Неожиданно, к большой нашей радости, нам оказала помощь огнем 30-я (калибром 305 мм) башенная береговая батарея, она почти полностью уничтожила эту группу танков и большое количество живой силы.
В этот день мужественно проявили себя в боевых действиях курсанты П. Широшин, Я. Якунин, А. Теленков, А. Булеков, И. Красный и другие.
В нашем взводе погибли командир взвода лейтенант Григоренко, курсант Адуев и другие. Мне, командиру первого отделения, было приказано приступить к командованию взводом. Командир роты приказал мне разыскать пистолет убитого командира взвода и адрес его родных. Нам тогда еще не выдали «медальоны» ( специальные капсулы для хранения записки с анкетными данными и адресом родных), поэтому записки хранили в карманах,. При выходе под Бахчисарай у меня была такая записка с адресом моей мамы. Я осмотрел тело лейтенанта Григоренко, у него был разорван бок, помню месиво из одежды, крови и еще чего-то. Я достал из его кармана записку, руки мои были все в крови, забрал пистолет из кобуры. Записку командир роты взял с собой, а пистолет приказал мне оставить себе.
Ночь прошла относительно спокойно. Каждую ночь при боях на р. Кача, в отделениях назначались по два курсанта, которые доставляли нам боеприпасы (патроны, гранаты, включая противотанковые) из батальонного пункта боепитания , из штабеля ящиков, лежавших у дороги. Каждую ночь доставлялись пища, чай или вода, иногда сухой паёк и вода. Количество пищи и воды, попадавших в отделение, зависело от многих факторов, но главное - это способность курсанта, назначенного взводным баталером и его помощников из отделений, как можно больше всего получить на раздаточном пункте и доставить, на своих плечах в отделения. В нашем взводе баталером был курсант Иван Красный, энергичный и физически очень сильный человек, спортсмен-штангист, он со своими обязанностями справлялся отлично. Ночью питание доставлялось, ночью и съедалось. Ночью же хоронили убитых (в воронках от бомб и снарядов), отправляли в тыл раненых. Раненых обычно выносили к дороге позади наших окопов, оттуда их забирали. В этот день (1 ноября) с вывозом раненых было по-другому – вечером две танкетки (одна из которых днем поддерживала нас на фланге)– отправлялись в тыл , у них были на исходе боеприпасы и горючее. Они согласились забрать наших раненых, и мы пристроили тех снаружи, на броню. Одним из раненых того дня был курсант Андреев, он мне запомнился поскольку я сам ему оказывал первую медицинскую помощь когда утром, во время артобстрела ему оторвало ступню. Про погрузке на танкетку Андреев был без сознания, но мы его надежно привязали.
Замечу, что перед выходом на боевые позиции нас, морскую пехоту, не смогли переодеть в пехотную форму защитного цвета. Мы были одеты в повседневную морскую форму, что помогало морально, но затрудняло маскировку на местности и увеличивало наши потери.
2-го ноября день начался с налета самолетов врага на наши позиции. Если в предыдущий день звуки ревущих сирен пикировщиков действовали угнетающе, хотелось как-то укрыться от них, на второй день авианалетов на эти звуки уже обращали меньше внимания, пришло понимание, того , что сирена - это не бомба, которая летит на тебя. мы стали разбираться – какой самолет сбросит бомбы рядом, а какой – вдалеке, в каком случае надо упасть на дно окопа и вжаться в землю, а когда можно и не обращать внимания.