Воспоминания ветеранов-энергетиков
о Великой отечественной войне
Ф.В.Сапожников "Моя жизнь и развитие энергетики в России"
В октябре я получил команду замнаркома М.С. Смирнова, который с небольшим аппаратом - примерно 40 сотрудников - обеспечивал связи Центра с Челябинском и Самарой, где размещался тогда аппарат, хотя и значительно уменьшенный, но обеспечивающий централизованное руководство энергетикой, и в том числе мобилизацией сил и средств на наиболее важные для обороны энергетические объекты. В этой команде мне поручалось разгрузить в Нижне-Камске пять больших барж с материалами, оборудованием, строительной техникой и 50-ю семьями беженцев и доставить все это в Челябинск. Эти баржи, погруженные в конце июня на строительстве Свирской ГЭС III, почти четыре месяца не могли разгрузиться и получить пристанище.
Явившись в Пермь (тогда Молотов), я более десяти дней не мог получить на реках Кама и Чусовая места, где можно было на оборудованном кранами причале разгрузить баржи, на которых, кроме мелких грузов находились экскаватор, паровоз, 40 вагонов-думкаров, строительные краны и еще много тяжелых грузов.
С большим трудом я организовал разгрузку барж и оформил сдачу грузов, и только в конце ноября завершил выполнение задания. Начальник стройки повез меня к старому хромому генералу - начальнику Челябинского представительства Уральского военного округа с просьбой демобилизовать меня и направить на строительство Челябинской ТЭЦ в качестве заместителя главного инженера по оборудованию. Но в этом качестве я проработал всего две недели. Потом меня вызвали начальник стройки и парторг цеха и предложили назначить меня начальником строительного участка № 1, строящего главный корпус. Ссылаясь на недостаток опыта, я стал отказываться, но парторг цеха сказал: "Вам объяснять, что сейчас война?..." "В этом нет необходимости" - ответил я. В этой должности я проработал с конца декабря 1941 г. до июня 1944 г.
Небольшой опыт на строительстве ВСХВ, да к тому же больше по вопросам комплектации, монтажа, проектирования и сдачи подстанции в эксплуатацию, заставил не только изучать проект главного корпуса ТЭЦ, но и решать сложные проблемы организации, технологии производства бетонных работ высокой сложности по конструкциям здания.
Очень сложным было и управление. Общее количество рабочих на участке достигало 1800-2000 человек, из которых всего только 150 было квалифицированных, опытных, 550 - девушки, окончившие 8-9 классов, 300-320 - узбеки, негодные к призыву в армию по состоянию здоровья, зачисленные медицинскими комиссиями как пригодные к труду, беженцы с некоторыми недостатками по здоровью или пожилые без строительного опыта. Большинство рабочих пришлось обучать строительным профессиям, а опытный пожилой мастер был только один, еще три мастера, не окончившие техникум, мобилизованные в возрасте 16-17 лет и не имеющие практического опыта. Прорабов было два. Один, по фамилии Бессараб, только перед войной закончил Ленинградский строительный институт. Грамотный, но без практического опыта. Второй - недоучившийся техник Г.И. Холодов, замечательный, опытный, результативный специалист, уважаемый всеми рабочими.
Девушки и молодые мастера с очень высокой ответственностью и дисциплиной и большой старательностью выполняли работы и быстро осваивали строительное дело. Многие девушки уже в первый год были выдвинуты в бригадиры.
Большинство рабочих и специалистов работали с высокой самоотдачей, энтузиазмом, глубоким пониманием того, что наша работа - это прямое участие в обеспечении победы над фашизмом. Уговаривать, торопить никого не требовалось.
Каждый считал себя бойцом. Дисциплина сопровождалась инициативой в выполнении любого задания в наиболее короткий срок. Как-то при покраске металлоконструкций в машинном зале с высоты около 20 метров упала молодая работница на концы штабелей досок, подготовленных для опалубки. Доски спружинили, и хотя внешних повреждений не было, ее отвезли в больницу, боясь последствий сотрясения. На третий день она пришла на работу.
Совершенно не хотели работать узбеки. И в мороз, и в теплые дни, придя на стройку, разжигали костер, что-то часами обсуждали и делали вид, что не понимают русского языка, вспоминая его только при получении зарплаты. Никаких указаний не выполняли. Через два месяца я подал заявление начальнику строительства А.Н. Никольскому с просьбой убрать узбеков, как разлагающих дисциплину, и дал обещание взамен не требовать новых рабочих.
Следует здесь заметить, что с таким же поведением я встретился на строительстве Ташкентской ГРЭС уже при восстановлении Ташкента после знаменитого землетрясения.